Продолжаем изучение абхазо-адыгских языков. Обратим внимание на соответствие: амаҷ и макIэ, что означают (мало, маленький). В абхазском слове «ма» происходит от амара (амазаара – иметь, обладать), а «ҷ» - обозначение в абхазском языке всего малого. Приведу примеры: аҷаама׳шә (маленький, худой о лице), а׳ҷкәын (мальчик), -ҷҷа (суффикс, указывающий на что-то мелкое), аҷы׳нҷа (крапивница – одна из самых мелких птиц в Абхазии, так именуют в качестве прозвища самых маленьких ростом людей), ахәҷы׳ (малыш) и т.д.
Изучение адыгейских слов со звуком кI (ҷ) показывает, что, получив в древности мощное воздействие абхазо-абазинского языка (по сути это один язык, поэтому не буду далее писать «абазские языки»), адыгейский язык объединил воедино все понятия, относящиеся в абхазо-абазинском языке к разным звукам: ҷ (кI), ҵ (цI) и ҿ (чI). Приведём несколько примеров: макIэ – амаҷ (мало, маленький), кIабз – а׳ҵҟьа, а׳ҵа, аҵаҵа׳, аҵа׳ршә (подкладка); кIэ – аҿа׳ (новый).
Теперь рассмотрим адыгейское слово машIо (огонь), которому соответствует абхазо-абазинское слово «а׳мца»: ам (иметь, имеющий), ца (горячий). Итог значения: «то, что горящее». Приведём в пример абхазские слова с корнем «ца» в обозначенном значении: аца׳ (горячий), а׳цаҧшь (обозначение «солнца» в охотничьем языке абхазов), аца׳ра (горячее), а׳цаҳә-цаҳә (горячий, пламенный), а׳цеи-цеи (сверкающий – не забываем, что «свет» есть «тепло»). Рассмотрение слов, начинающихся в адыгейском языке на букву «шIу», увы, нам не даёт какого-либо пояснения, почему же в обозначении «огня» адыги использовали звук «шIу». Только подключив фантазию, возможно как-то, какими-то косвенными путями связать «шIу» в «машIо» (огонь) с шIуцIэ (чёрный), шIункI (мгла), но это, согласитесь, несерьёзно. В итоге мы с вами видим, что ключом к пониманию адыгейского слова машIо (огонь) является только лишь абхазо-абазинский язык.
Теперь сравним абхазо-абазинское и адыгейское обозначение «глаза»: а׳ла (абх.), ла (абаз.) и нэ (адыг.). Можем сказать, что здесь один и тот же корень. Переход из «л» в «н» известен в языкознании. Рассмотрим слова с этим корнем в абхазском языке: а׳лагә (глазное яблоко), а׳лаҕра (сероглазый), а׳лазаҵә (циклоп), алакы׳ҵа (подглазье), а׳лаҧш (взгляд), а׳лаҧшҳәаа (горизонт) и т.д. В адыгейском языке: набгъэ (близорукий), назэ (косоглазый), накъэ (подслеповатый), накIэ (подмигивание), напцэ (бровь), напIэ (веко), натIэ (лоб), нафэ (ясный), начIэ (подглазие), нашхъо (синеглазый), нащэ (косоглазый), нэгу (лицо), нэгуф (белолицый), нэку (глазное яблоко), нэплъы (красноглазый), нэпсы (слеза), нэпсыц (капля слезы), нэпх (гипноз), нэуз (глазная болезнь), нэфы (свет), нэшъу (слепой) и т.д.
Поражает схожесть единых корней абхазо-абазинских и адыгейских. Например: нэплъы – а׳лаҧшь (красноглазый), нэфы – а׳лашара (свет), нэшъу – а׳лашә (слепой). В слове нэшъу (слепой) понятно, что «нэ» - это «глаз», но что означает «шъу»? В абхазо-абазинском шә (шв) означает, если специально ограничивать выборку значений, исходя из заданного слова «слепой», дверь (ашә), замуровать (а׳шәаҳара), темнота (ашәеиқәа׳), чёрная одежда (ашәы׳ – буквально «чёрное»). И, если добавить к абхазо-абазинскому обозначению «глаза» - а׳ла (ла) звук шә (шв) из указанных выше слов, то получается как раз обозначение «слепца»: а׳лашә – «глаз, перед которым дверь, чёрное», «глаз, который как бы замурован»… А что получится, если к адыгейскому слову нэ (глаз) добавить то, что раскрывается в этом языке звуком «шъу»? Ничего не получится. Этимология слова останется непонятной. И здесь мы, скорее всего, имеем яркий пример, доказывающий факт формирования древнего пласта лексики адыгейского языка абхазо-абазинским языком.
Ещё одно слово, которое мы сейчас разберём, это адыгейское слово шыу (всадник). «Всадник» по-абхазски аҽы׳уаҩ (атшыуаю). Что мы имеем в абхазском языке? Мы имеем там ҽы (конь) и уаҩ – уаҩы (человек). «Человек» по-адыгейски «цIыфы», правда, «конь» - «шы». Если не воспользоваться абхазо-абазинским языком, то невозможно понять значение «у» в адыгейском слове шыу (всадник).

Как вы думаете, почему абхазы назвали быка «ацә»? Для ответа на этот вопрос мы углубляемся в значение звука «цә» в абхазском языке. Итак, вот и результаты: «цәа» - это глагольный аффикс, выражающий чрезмерность действия; «цәа» - это усилительный суффикс; само обозначение быка – «ацә»; ацәгьа (плохой, тяжёлый, дурной, отчаянный, злой); цәгьа (очень, весьма). При этом мы не засчитываем в актив слов, произведённых уже от слова «ацә», означающего «быка». В общем, абхазский язык при произнесении слова «ацә» рисует перед глазами картину чрезмерного, усиливающегося, большого, дурного, злого и отчаянного существа, коим, в принципе, и является бык. А теперь посмотрим какую картину при произнесении слога «цуы» (цәы) рисует адыгейский язык: итак, это собственно «цу» (бык); цуакъэ (цәаҟа – обувь); цумпэ (цәымҧа – земляника); цунды (цәынды – ворон); цуны (цәны – заросль) и ещё несколько абсолютно нейтральных к понятию «быка» слов. Что это может означать, судите сами.
То, что частица «м (мы)» в абхазо-адыгских языках имеет и отрицательное значение, ясно всем тем, кто так или иначе знает эти языки. Приведём примеры из абхазского языка: мамоу – мап (нет), а׳мбатә (нечто ужасное или прекрасное, буквальный перевод – то, что не следует видеть), а׳мбжьах (невоспитанный, непослушный), а׳мдырра (невежество), моу (не только), а׳мҭәра (ненасытность), а׳мура (не соглашаться), а׳мфадара (недоедание), а׳мцқьара (нечистоплотность), амцура׳ (негодный), а׳мцәадара (бессонница), амы׳хьтә (несчастье) и т.д. Приведём примеры из адыгейского языка: мыгу (мыгә – нетолчёный), мыгузажъу (мыгәзажә – неторопливый), мыгъас (мыҕас – невоспитанный), мыжъо (мыжәа – камень, сырой, буквальный перевод – не кипячённый или то, что невозможно сварить), мыкIал (мыҷаль – немолодой), мыхъат (мыхаҭ – незначительный) и т.д. В абхазском, как вы видите друг с другом связаны и само отрицание (мамоу, мап, моу) и отрицательная частица «м» в лексике. Посмотрим, а есть ли в адыгейском языке подобная параллель. Итак, «нет» по-адыгейски «иIэп, исэп», а также «хьау». Как видите, никакого звука «м» в отрицании, кроме самой отрицательной частицы. А должно быть как в абхазском языке: нет – мамоу, мап и, например, а׳мдыр (незнающий). Либо как в русском: нет – незнающий. Других однослоговых частиц со звуком «м» в адыгейском языке нет, кроме ма (на), мо (тот), мы (этот) и мэ (запах). Никакого отрицания! О чём это говорит? О том, что сам адыгейский язык, как и кабардино-черкесский был сформирован абхазо-абазинским языком.
И ещё один момент. Вот адыгская молодая интернет-аудитория везде и всюду кричит о том, что убыхи – это адыги. Так ли это на самом деле укажет язык. Да, убыхский язык не совсем известен. Да, он в том виде, в котором был записан от Тевфика Есенча, непонятен абхазам. Почему? Вопрос несложный. Да потому, что речь Есенча была наводнена переработанными и изменёнными убыхами адыгскими словами. Это примерно то же самое, как абхазскому махаджиру в Турции говорить по-абхазски на ломаном языке, где 3-4 слова абхазские, а 5-6 – турецкие. Так, что тайна убыхского языка пока не раскрыта. А вот то, что доподлинно известно: убыхский язык состоял из 82 звуков. Это примерно столько же, сколько звуков было в бзыпском диалекте абхазского языка. Я поражаюсь тому обстоятельству, как люди могут абсолютно без аргументов утверждать о происхождении целого народа. К известным звукам бзыпского диалекта абхазского языка, которые убыхи произносили так же, как и бзыпцы, они добавили несколько адыгских звуков, как например, лъ, лI и Iу. Могут ли адыгские авторы, если уж будем считать убыхов «адыгами», объяснить причину отсутствия в адыгских языках целого ряда таких убыхских звуков, как гь, ҕь (гъь), дә (ду), к (простого непридыхательного «к»), кь (кIь), ҟь (къь), тә (тIу, но не так, как произносят адыгейцы, а в абхазо-убыхском произношении), ҭә (ту), хь (мягкое «х»), ҳә (хIу), ҩ (гIу) и т.д.? А раз не можете объяснить причину такой катастрофической утери звуков нашего общего праязыка, тогда сидите спокойно и не скандальте в интернете.

Если вы помните, то мне было чрезвычайно интересно, почему же народ, признанный учёными в качестве потомков хаттов и касков, входивших вместе с племенем абешла в состав хаттского союза племён, вместо общехаттского наименования Бога «Ан, Анца, Анцәа, Анцили» использует индоевропейский теоним Tha. Материал, с которым я познакомлю вас сегодня, может пролить свет на эту таинственную загадку.
Итак, ещё в апреле прошлого на сайте «voanews.com» было опубликовано интервью, в котором Фатима Тлисова беседовала профессором Макмастерского университета из Канады Джоном Коларуссо. Джон Коларуссо – один из немногих в мире лингвистов, специализирующихся на адыгских языках. Он известен в мировых научных кругах еще и как автор единственного в своем роде перевода на английский язык древнего кавказского эпоса «Нарты». Среди уникальных достижений профессора Коларуссо – знание убыхского языка. В интервью Русской службе «Голоса Америки» Джон Коларуссо рассказал об открытиях в генетике, совершенных в результате независимых друг от друга исследований Гарвардского университета и Массачусетского технологического института (МИТ), а также Макмастерского университета.   
В своём достаточно подробном рассказе Джон Коларуссо сообщил, что исследования проводились независимо, но на одинаковых территориях: в Северной Индии, Центральной Азии, в славянских регионах и в Европе; В результате этого исследования генетики обнаружили необычайно высокую концентрацию специфической Y-хромосомы (ген, передающийся только по мужской линии), характерной для людей, говорящих на индоевропейских языках на северо-западном Кавказе, а именно у адыгов; второе открытие сделано в Гарвардском университете в сотрудничестве с МИТ, где в последние годы проводились исследования митохондриальной ДНК (передается только по женской линии). Ученые Гарварда и МИТ также пришли к неожиданным результатам – самая высокая концентрация индоевропейского гена в мире обнаружилась опять-таки среди адыгов.
«Таким образом, - говорит Коларуссо, - в обоих случаях, несмотря на то, что это были абсолютно независимые и несвязанные друг с другом генетические исследования по двум разным типам хромосом – Y-хромосоме и митохондриальной хромосоме, – учёные пришли к одному и тому же выводу: наивысшая концентрация индоевропейского гена находится среди адыгов. Но тут возник конфликт с лингвистикой, потому что абазо-адыгский язык не относится к группе индоевропейских языков».
Согласно учёному, теория нашла генетическое подтверждение. «Советские археологи, - сказал он, - еще раньше пришли к выводу, что индоевропейцы каким-то образом связаны с северо-западным Кавказом. В итоге мы имеем три абсолютно независимых исследовательских направления – лингвистика, советская археология и два генетических исследования в Канаде и США, которые пришли к одним и тем же результатам. Теперь у нас появился реальный шанс глубже всмотреться в доисторический период Евразии. Я думаю, это открытие должно было оказаться на первых страницах мировых СМИ».
Коларуссо говорит: «Даже если посмотреть на язык их ближайших соседей – русских, там немало слов, которые пришли из черкесского. Например, «тамада» – от черкесского «тхамада», что означает старший или ведущий. Одинаковое значение имеют слово «узкий» и черкесское «уз». И таких слов множество. А это значит, что до момента, когда перед русской нацией встала необходимость создания национального государства, империи, между этими двумя народами были очень близкие, родственные связи. Имперская политика новой России обернулась огромной трагедией для черкесов, я уверен, это страшная трагедия также и для России. Особенно печально это в отношении черкесов (адыгов), так как они почти полностью были истреблены».
«Или давайте рассмотрим термин «арии», - предлагает Джон Коларуссо, - принятый в индоевропейских исследованиях. Лингвистические исследования выявили его связь с самоназванием адыгов. Оригинальное название звучит, как «арийхэ». Этот термин в индоевропейских языках не имеет никакого смысла, но если мы обратимся к прото-западно-кавказскому (научное обозначение абазо-адыгских языков), то мы находим значение слова «арий» - оно переводится просто «люди». Если у вас есть текст, и вы знаете, как его читать, то все становится очевидно. А речь идет о текстах, возраст которых исчисляется 6000-7000 лет».
Утверждая о значении термина «арии» в адыгском языке как «люди», Коларуссо явно ошибается. Однако не будем опровергать красивую теорию и поздравим адыгов с замечательным открытием. Отныне самые предприимчивые среди них получат возможность утверждать о чистоте их адыгской арийской расы, о соответствии их крови с составом почвы Северо-Западного Кавказа, о происхождении арийских племён и народов из адыгского этнического массива. Но, согласно Коларуссо получается, что «черкесы (адыги) и русские (славяне), говоря простым языком, – братья».
Источник: http://www.voanews.com/russian/news/rus … 01189.html

Обратим внимание на то, что в адыгейском языке такие понятия, как «холм» (возвышенность) и «талия» обозначаются словом «бгы». Посмотрим, даёт ли адыгейский язык объяснение тому, почему же слово «бгы» в указанных значениях состоит из согласных звуков «б» и «г». Я просмотрел кучу вариантов, но нигде не обнаружил даже намёка на вразумительное объяснение. Обратился к абхазскому языку. И что, как вы думаете? Способен ли абхазский язык объяснить, почему же адыги обозначают «холм» и «талию» словом «бгы»? Да, способен. Слово «бгы» в форме «ҧгы» в абхазском языке означает «то, что стоит пред тобою» (например, в смысле «барьера», «преграды»). Я вообще исхожу из абхазоязычности и абешла (предков абхазов и абазин), и кашков (предков адыгов), входивших в состав хаттского народа. В противном случае, адыгские языки весь свой контент (содержание) могли бы объяснить только исходя из своих внутренних ресурсов. А мы с вами видим, причём на многочисленных фактах, что атомы адыгской речи (звуки начала начал) полностью зиждутся на абхазо-абазинской основе. Если это не так, то найдите в адыгских языках то, что даёт свой оригинальный ответ на специфику использования согласных звуков в словах.
Но адыгейское слово «бгы» может происходить и от абхазо-абазинского слова «аʹбҕа» (бгъа), что означает «спину» (хребет). А то же слово, но с ударением на последний слог (абҕаʹ) означает в абхазском языке «гору» и «большую отвесную скалу». Интересно, адыги связывают «холм» и «талию», а абхазы «гору» и «спину». И ещё. «Талия» по-абхазски «абҕаӡаʹра» (абгъадзара). Этот подход в родственных языках неслучаен.
Ранее абхазо-адыги взбирались на возвышенность, чтобы произнести проклятие. Об этом свидетельствуют абхазское слово «абҕараʹ» (проклинать, проклятие), адыгейское слово «бгэн» (проклинать) и «бгыбзэ» (проклятие). С течением времени в абхазском языке произошло изменение содержания термина «абҕара» с «проклятия, произнесённого на горе» в «предание проклятию в кузнице у наковальни». О том, что «гора» в языке абхазов именовалась и до сих именуется (правда, реже) как «абҕаʹ», свидетельствуют следующие слова: абҕаʹб – абгъаб (тур Северцова: «горный самец»), абҕаʹлара – абгъалара (скатиться с кручи, срываться с горы), абҕаʹцымкыра – абгъацымкыра (высокое, труднодоступное место, гладкая и отвесная скала), аʹбҕаҵара – абгъацIара (скатить вниз сверху по наклонной плоскости) и т.д.
«Бгыпэ» в переводе с адыгейского языка означает «край возвышенности, горки, пригорок». То же самое означает и абхазские слова «аҧгыʹҧ» (апгып), либо «абҕаʹҧ» (абгъап), которые, несмотря на отсутствие в словарях абхазского языка, тем не менее, понятны абхазам и в языке существуют реально. Увы, словари абхазского языка никак не могут объять все слои (пласты) абхазского языка, которые, в силу специфических особенностей абхазо-адыгских языков, просто необъятны. Посмотрим на значение звука «ҧ» (п) в абхазском языке, особенно в плане обнаружения соответствия значению «ҧ» в слове «бгыпэ» («край возвышенности» означает «крайне переднюю при наблюдении часть возвышенности и горки»): аҧгыʹлара (предводительствовать, стоять впереди), аҧеʹиҧш (судьба, рок, будущее; то, что ждёт человека впереди), аҧкраʹ (помешать, воспрепятствовать; буквально «закрыть перед»), аҧныʹ (около, рядом; буквально «местность спереди»).
«БгычIэ» в переводе с адыгейского языка означает «подножье холма». Этому слову полностью может соответствовать абхазское слово «аҧгыʹҵа» (апгыцIэ) или «абҕаʹҵа» (абгъацIэ). «Ҵа» (цIа) в абхазском языке означает «низ, подножье». Тому свидетельствуют слова: аʹҵа – ацIа (дно), аҵаʹ - ацIа (правда, истина; буквально «то, что на дне»), аʹҵабаа – ацIабаа («гнилые снизу»), аʹҵабгара – ацIабгара (провалиться), аҵаблыʹ («горящее снизу») и т.д.
Посмотрим, с каким смыслом в адыгейском языке раскрывается согласный звук «чI», соответствующий абхазо-абазинскому звуку «ҵ» (цI): чIы – чIыгу (земля), чIыд (земляной орех), чIыох (котловина, впадина, низина), чIыплъ (свекла), чIэ (дно), чIэгъ (под). В общем, мы наблюдаем здесь полное родственное соответствие между абхазо-абазинским и адыгейским языком. Более того, абхазский язык даже объясняет, почему в слове адыгейском слове «чIыгу» (земля) присутствует звук «гу». Корень «гу» здесь происходит от абхазского «қә» (ку) в значении «поверхности» и «верха». А значение адыгейского «гу» ограничивается понятиями «сбоку», «рядом» и «сердце». Значение адыгейского слова «чIыгу» вполне возможно было бы передать с помощью абхазского слова «аҵаʹқә» (ацIаку) , что означает «поверхность того, что в самом низу». Адыгейское слово «чIыплъ» (свекла) вполне можно было бы передать абхазским словом «аҵаʹҧшь» или «аҵаʹҟаҧшь» (ацIапщ – ацIакъапщ) в значении «красное, находящееся внизу».
«Бгышъхьэ» в переводе с адыгейского языка означает «вершину холма». Но адыгейский (а это мы рассматривали с вами ранее) никак не может объяснить, почему в языке «шъхьэ» означает «голову» или «вершину». «Шә» (шъу) в абхазском языке означает «рост», а «ҳа» (хьа) – «высоту», «величие», «высокий». Таким образом, адыгейское «шъхьэ» (шәҳа), означающее в абхазском языке «зышәа ҳараку», и есть «вершина», «голова» и тому подобное.